В истории Российской империи было немало странных и даже страшных сект, таких как уродующие себя скопцы или склонные к самосожжению старообрядцы-филипповцы. Но все они выглядят бледно на фоне по-настоящему жуткой и опасной беспоповской секты. Ее адептов называли бегунами, голбешниками или странниками. Эти люди вообще не ценили свою жизнь и могли без колебаний отнять чужую. Историки...
Историки религии считают, что бегуны появились вскоре после смерти царя Петра Великого. Первым предводителем сектантов стал отставной солдат Ефимий, провозгласивший себя «спасителем старой веры». Об этом человеке известно совсем немного. Родился он в Переяславле-Залесском, много лет верой и правдой служил царю и отечеству, а выйдя в отставку, почему-то, примкнул к старообрядцам.
У сторонников дореформенного православия Ефимий долго не задержался. Он провозгласил их адептами Сатаны и со скандалом ушел в «свободное плавание». Философ и историк религии Евгений Сергеевич Бахмустов в своей книге «Секта бегунов — радикальный толк раскола» писал, что в основе веры Ефимия лежал принцип непризнания светской и церковной власти. Царя, государственных чиновников и духовенство бывший солдат ассоциировал со «зверем Апокалипсиса».
Ефимий призывал людей не работать, не служить, не подчиняться никакой власти и не иметь семьи и дома. По его пониманию, последователи истинной веры должны были отринуть все связи с миром. Основная же их задача — «таиться и бегать», пока Господь не призовет к себе. Эти экстравагантные идеи нашли отклик в сердцах части филипповцев. Довольно скоро вокруг Ефимия собралась группа последователей.
Бегунов в России было относительно немного. К концу царствования Екатерины II их встречали в Ярославской, Олонецкой, Владимирской и Костромской губерниях. Однако к середине 19 столетия они появились на Урале и по всей Сибири. Сектанты учили, что человек может крестить себя только сам. Только это даст ему уверенность, что обряд не проведен лихими людьми в угоду Сатане. РПЦ признавалась ими еретической и опасной для души, а венчание в церкви — страшным грехом, более богомерзким чем блуд.
К блуду бегуны относились вполне терпимо. Они считали, что для прощения распутного человека Богом и людьми достаточно его собственного раскаяния и осуждения окружающих. Такой подход устраивал многих, поэтому контингент в секте подобрался очень специфический. Сам Ефимий, провозгласивший себя старцем, следовал своим заветам — его повсюду сопровождала любовница Ирина Федорова.
В 1792 году старец Ефимий приказал долго жить и в среде голбешников начались брожения. Буквально в течение десятилетия секта реформировалась и в вере бегунов появились новые положения. Сектанты разделились на две группы — одни жили в домах и вели хозяйство, а другие прятались у них в подполе и посвящали себя только служению. Эта форма веры получила название «жиловое странничество».
Голбешниками стали называть сектантов в честь «голбца» — чулана в избе, который скрывал вход в подпол, где хранились припасы. Пространство под избой часто называли «нижний голбец». В этом подполе сектанты устраивали тесные клети для пришлых бегунов.
Бегуны сновали по огромной империи от одного «странноприимца» к другому, принося к единоверцам, живущим в миру, значительные суммы подаяний. Как всегда, деньги начали портить людей и в среде бегунов начали появляться мошенники и аферисты, думавшие лишь о наживе. В середине 19 века секта пополнилась значительным количеством дезертиров, беглых каторжников и развратников.
Появились новые, еще более странные положения. Например, один из старцев бегунов по имени Никита Семенов утверждал в своих проповедях, что крест, который несут бегуны, гораздо важнее креста Иисуса. Не имея больше единого вдохновителя, секта начала рассыпаться на множество течений, которые назывались по-разному. Кроме бегунов и голбешников в России появились подпольщики, скрытники, пустынники, федоринцы, пимшина вера, беловерцы.
Все эти направления отличались друг от друга способами служения и часто считали других единоверцев еретиками и вероотступниками. Но всех их можно было назвать относительно безобидными на фоне сектантов, облюбовавших Пермскую губернию. Их называли красноверами, красноверцами и даже красносмертными.
Эти голбешники пополнили свою веру неизвестно откуда взятыми языческими скандинавскими обрядами, в том числе связанными с ритуальными убийствами. Жуткий ритуал удушения был визитной карточкой красноверов. Его описала в своей статье «Красная смерть» Ирина Гагарина.
Некоторые сектанты решали добровольно уйти из жизни. Причина могла быть любая — старость, тяжелая болезнь, личная драма или просто фанатизм. Очень часто умереть хотели владельцы «странноприимных домов», жившие в миру и «греховно» пользовавшиеся его благами. О своем решении умереть сектант сообщал на собрании единоверцам. Его твердое желание было очень важным условием.
Когда совет единоверцев убеждался, что человек твердо решил покинуть этот мир, его отводили в пустую избу, где клали на лавку. С ним оставался другой сектант, в обязанности которого входило непрерывное чтение псалмов. Жизни сектанта лишал специально подобранный физически сильный мужчина, который прятался до назначенного времени в подполе.
В определенный час, обычно ночью, он открывал люк и появлялся в избе. Правила обряда требовали, чтобы на убийце была алая рубаха, поэтому сектантов и прозвали «красносмертными». Здоровяк, в руках которого была подушка красного цвета, подходил к изголовью, клал свое орудие на лицо смертника и садился сверху. Он не вставал до тех пор, пока лежащий не переставал подавать признаки жизни, при этом чтение псалмов не прекращалось.
Бывало и так, что обреченный на смерть не умирал сразу. В этом случае удушение повторялось до достижения результата. В некоторых общинах голбешников все происходило в присутствии многочисленных единоверцев, под их песнопения и молитвы. Но кое-где у бегунов царили и вовсе ужасные ритуалы.
Жители села Нижний Тымбай вспоминали, что живущие в лесу отдельным скитом красноверы должны были раз в году причаститься человеческой кровью. Для этого они похищали ребенка или девушку и устраивали обряд, во время которого наносили жертве многочисленные уколы ритуальными ножами, пока та не истекала кровью. Изувеченный, обескровленный труп сектанты бросали в лесу, стараясь выдать смерть за нападение дикого зверя.
В селе Уральское Чайковского района голбешники не только пили кровь жертв и умывались ею, но и закапывали людей живьем в землю. Если человек заболевал, его «перекрещивали». Обряд заключался в том, что в уединенном месте выкапывалась могила и несчастного закапывали в ней живьем, под пение псалмов и поздравления с «крещением» для новой жизни.
Особо жестокое отношение у бегунов было к младенцам. Сектанты, проводившие жизнь в пути, не жаловали отпрысков и от большинства новорожденных избавлялись. Обычно детей просто морили голодом или душили, не забыв перед этим окрестить по своим канонам. Богослов Алексей Лукич Хвощев, исследовавший в 1880–1890‑х годах деятельность сектантов писал в своем докладе, что из 50 беременных женщин у сектанток оставалось не более пяти детей.
Иногда места, расположенные возле «странноприимных» домов раскрывали свои ужасные тайны. Например, в одном из прудов Пензенской губернии при чистке дна было обнаружено более 30 детских тел. Описаны также и случаи, когда сектанты сжигали малышей в печах живьем, чтобы «принести в жертву Богу».
Многие исследователи сект раскольнического толка утверждали, что суровый нрав их адептов был следствием постоянных гонений со стороны церкви и общества. Но история показывает, что это не про бегунов-голбешников. Даже когда сектантов перестали преследовать, они продолжали практиковать свои изуверские обряды. Этого говорит лишь о том, что никаким христианством там и не пахло, а секта была не чем иным, как сборищем людей с психическими проблемами, садистов и преступников.
Смотрите также — Сыны Смерти, слуги Кали: тайная секта тугов-душителей
Свежие комментарии